Предлагаю обсудить тему "Стихи" ... и все что с этим связано, как мы выражаем свою душу в них, отводим печали, предаемся воспоминаниям и так далее... Предлагаю также сюда писать свои стихи и свои мысли по этому поводу... Возможно обсуждение :) Или осуждение :) Для начала напишу некоторые свои стихи ... Жду ответов :) И Об(с)уждения :)


Вместе
Время летит вихрем
Все за собой сметая
В памяти оставляя
Лишь наши с тобой мечты.
С музыкой это начнется
С музыкой это пройдет.
Месяц снова родится
И скоро его кто-то луной назовет.
Вместе с тобою в смерти
Вместе с тобою в любви
Вместе по облакам летаем
Видим лишь разные сны!
Греем друг друга словами,
Знаем придет весна,
Верим - будем рядом
Верим в эти слова!

Моя любовь
Моя любовь - кочующая птица,
Придуманная мной.
Моя любовь мне только снится,
Она не может быть иной!

Моя любовь - беззвучный крик.
Неслышимый никем.
Он зазвучит всего на миг,
Потом умчится насовсем!

Моя любовь мне не нужна ничуть!
Погнать бы прочь!
Обидеть так, чтоб не вернуть,
И сгинуть в ночь...

Приветствую тебя! И знаю - не ждала!
Но всё ж, поверь, беседа нам нужна! И не сердись.
Послушай, ведь себя ты не обидишь?

Как знать? Ведь это очень сложно - давать ответ душе больной,
И не пускать ее же в мир иной.
И говорить... О том, что чувствуешь и видишь,
В ком ты нуждаешься и ненавидишь,
О темноте, о страхе, о смятении,
Об одиночестве и смерти, о виденьях,
И о безумии суетных дней.
О боли... да, опять о ней!
О том, чем ты живешь и дышишь.
Ну вот, ты как всегда меня не слышишь!

Ты ошибаешься! Скажи
Чего же хочешь ты?

Хочу, чтоб сбылися мечты,
Хочу весеннего дождя, и чтоб не умерли цветы,
Хочу прогнать незваную печаль,
Она, как ты, обычно ходит по ночам...
Любимый голос уловить во сне,
И знать, что это все лишь снится мне...

Ну а еще?

Хочу сочувствовать, и плакать, и простить.
Еще бояться крови, но уметь убить...

А может быть, ты просто хочешь жить?

Жизнь - дама строгая, увы, я не могу ее любить!
Она все время проверяет нас на прочность,
И не прощает нам малейшую неточность!

И ты ее винишь?
Обиделась, и злишься на нее! Молчишь?
Ты признаешь! Ну что ж, тогда борись!
Прими ее, прости, и оглянись
Вокруг! Быть может статься,
Тебе удастся даже докричаться
До наглухо застегнутых сердец!
Удачи! А мне пора - здесь миссии моей конец.


Ты слышишь? Захлопали крылья любви...
Она улетела... И страшно мне стало сейчас!
И поздно молится - ее удержать не смогли.
Свободна как ветер... И счастье уже не для нас.

Молчишь? Ну что же, ведь нам же обоим известно -
Все рухнуло, пало, ты утром растаешь, как сон!
И как ни старайся, все будет для нас бесполезно,
И как ни старайся, ты вечно не будешь влюблена!

Смеешься? Чужая улыбка, и голос не твой.
Наверно, по сути, моей не была никогда!
И я проиграл решительный бой...
Тебя отпускаю... Уйди навсегда!

Я плачу? Нет, рыдает душа... А так -
Сухие глаза и спокойность во взгляде.
Мы разные слишком, и этот пустяк
Решил всю судьбу и виновен в разладе.

И все же, ты знаешь? Тебе говорить не хотел,
Мучительно больно мне стало на сердце сейчас!
Да, знаю, все пало, любовь улетела...
Но сердцем не верю, что пробил тот час.


Весна
Давно ли ты видел волшебные сны?
Давно ли ты чувствовал запах весны?
Давно ли твой мир, полный дождей,
Открыт для тебя был, и для людей?

А может быть, ты не любил никогда?
Не верил, не плакал, а жил как всегда?
Не ждал никого, не парил в облаках?
А если мечтал, то лишь о пустяках?

Жизнь сложная штука, не спорю! Порой,
Тебе она кажется глупой игрой,
Нелепой, абсурдной, жестокой, но все ж,
Мне кажется, ты скоро поймешь.

Поймешь, что для радости много причин!
Поймешь, что на жизнь ты зол не один,
Поймешь бесполезность, и злости тщету,
Возненавидишь свою пустоту.

И в чистых лучах весеннего дня
Тебе улыбнется вдруг чье-то дитя,
И душу тогда ты свою отопрешь,
Оттаешь... и тоже улыбку пошлешь!

Мы вместе уйдем
Не за дальность полетов
За все!
Кого там найдем?
Таких же пилотов?
И всё???

Мы вместе поймем
Несбыточность чувства
Для нас.
И Богу соврем,
Что было не нужно,
Лишь раз.

Мы больше не мы.
Не узнают другие...
А кто?
Для них были сны
И фильмы немые.
Никто!

"Я тебя никогда не забуду..."
Я тебя никогда не забуду,
Не надейся на это, не надо.
Я витать в твоих снах сладких буду,
Даже если ты будешь не рада.

Я тебе обещаю вернуться -
Через день, через год, через вечность...
И губами к руке прикоснуться,
Сквозь года, сохранив всю беспечность.

Мне не нужно твоих поцелуев,
Мне не нужно ни взгляда, ни ласки...
Ничего мне не нужно - молю я
Не лишай меня счастья жить в сказке.

Мне приятно быть просто героем,
Просто пешкой, что можно подвинуть.
Ни за что не хочу я на волю,
Но я знаю, что воли не минуть!

Ведь прекрасно я все понимаю -
Я тебе никогда не был нужен,
Но тебя я и не проклинаю
Я тобою был обезоружен...

Исповедь
Молитву сердца не услышишь
И исповедь измученной души
Зачем? Зачем так тихо?
Тоска ко мне приходишь ты.
Уйди, прошу – не надо!
Умри себе во благо!
Сотри ты в памяти слова,
Которых так боялась.
Забудь те рифмы и конца,
Которого так опасалась.
Реками слёз, туманом гнева
Меня тоска ты не проймешь
Меня тоска ты не заденешь!
Разбудит солнечный рассвет
И заберет в долину счастья,
Долину грёз, где нет ненастья
Я буду там среди природы,
Среди огня, среди свободы.
Я грозному Перуну-богу
Доверю показать дорогу
В мир снов, небытия и сказок
Там факелы под сводом арок,
Там ворон-тот не одинок!
Лишь взор его тревожен и высок.
Витают тени пустоты
Наряды стен: все так просты...
Вот-...чей-то дух сейчас исчезнет!
И сердце ёкнет: Может это ты?

Сон
О, темный Мрак,
Предвратник Ночи!
Её Величество-горда!
И в полнолуние тебе
Не всем разрешено открыть врата.
Окутанная бархатом,
С вуалью на глазах
Творит она отчаянно
Покой не в моих снах!
Я вижу пламя свечи
Я слышу чьи-то крики-
Народ собрался у реки.
Смотри, смотри - бегут они
Бегут...не вижу лица.
Бегут наверно от тоски
А пламя все искрится.
Не выпускай меня, Предвратник!
Из чопорного царства-
Хочу остаться под звездой,
Хочу остаться...

Стон души
Я будто иду по лезвию,
А когда хочется бежать –
Ноги срываются, ветрено
И очень страшно упасть!
Дыхание, шепот...КРИИИК!
Ко мне ты ещё не привык.
Бывает, могу все разрушить:
На небо взглянуть и потухнуть
Взлететь, улыбнуться
И никогда уже не вернуться...
О сердце не туши окурки!
Любить заставить - не могу...
Я испарюсь, наверно, утром
А на асфальте напишу: Люблю.




Которую феей зову
Когда она говорила
молчали деревья везде.
Лишь только плакучая ива
склоняла ветви к воде.
Когда она улыбалась
Весь мир казался родным,
До боли знакомым, цветным.
Когда она засыпала
Рука тянулась к перу-
Хотелось под треск камина
О чем-то писать, как в бреду.
Сейчас никому непонятно:
Есть ли она вообще?
Была ли она когда-то?
Приснится ль она мне во сне?
Я Феей её называю
И думаю, как о живой
Живущей со мною рядом,
Держащей в руках мой покой.
С красивыми волосами,
С искрящимися глазами,
С улыбкою доброй такой!
Я танец её представляю-
Танец рядом с водой.
Шумная песнь прибоя,
Шумный мотив шальной!
Смех немного безумный-
Ветер играет с ней:
Волосы треплет нежно,
Бушует прибой сильней.
Волны хотят окутать
Хрупкий её силуэт.
Звезды на темном небе,
Звед на небе уж нет.
Когда она засыпала
Рука тянулась к перу,
Хотелось под треск камина
О чем-то писать как в бреду...
Ритмично слагаю мысли,
Придумала сказку свою
О той далекой, прекрасной,
Которую Феей зову.


Простить? Забыть? Любить? Понять?
Упасть, не встать и умолять?
Кричать, бежать и спотыкаться?
Страдать? Вдыхать? Стать сомневаться?
Своих эмоций не сдержать...
Зачем так рано умирать?
И умирать «так поздно» не бывает.
Она не будет наблюдать,
За тем, как медленно его теряет.
Она не сможет наблюдать,
За тем, как сердце-свечка догорает:
Мрак ласково плащом укроет,
Дождь беспечно слезы смоет,
как делал это ни раз.
Лишь Тьма никогда не сможет понять:
Как ей сейчас не хватает его глаз.

О! Щас начнёцца...

Это пипец. Давайте поговорим о литературе. Мне нравится литература историческая, вот здесь пример литературы, которая мне нравится:

Генрик СЕНКЕВИЧ

ПОТОП

Роман в 2-х книгах

Книга I


________________________________________________________________

СОДЕРЖАНИЕ:

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ВСТУПЛЕНИЕ ГЛАВА I
ГЛАВА I ГЛАВА II
ГЛАВА II ГЛАВА III
ГЛАВА III ГЛАВА IV
ГЛАВА IV ГЛАВА V
ГЛАВА V ГЛАВА VI
ГЛАВА VI ГЛАВА VII
ГЛАВА VII ГЛАВА VIII
ГЛАВА VIII ГЛАВА IX
ГЛАВА IX ГЛАВА X
ГЛАВА X ГЛАВА XI
ГЛАВА XI ГЛАВА XII
ГЛАВА XII ГЛАВА XIII
ГЛАВА XIII ГЛАВА XIV
ГЛАВА XIV ГЛАВА XV
ГЛАВА XV ГЛАВА XVI
ГЛАВА XVI ГЛАВА XVII
ГЛАВА XVII
ГЛАВА XVIII ПРИМЕЧАНИЯ
ГЛАВА XIX
ГЛАВА XX Часть первая
ГЛАВА XXI Часть вторая
ГЛАВА XXII
ГЛАВА XXIII
ГЛАВА XXIV
ГЛАВА XXV
ГЛАВА XXVI

________________________________________________________________


ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ВСТУПЛЕНИЕ

Был в Жмуди знатный род Биллевичей со многими отраслями, происшедший
от Мендога(*) и во всем Россиенском повете почитавшийся более прочих
родов. Никому из Биллевичей не случилось стать вельможею, правили они
только у себя в повете, однако на поле Марса оказали отчизне памятные
услуги, за что в разное время были щедро жалованы наградами. Родовое
гнездо их, сохранившееся и поныне, называлось тоже Биллевичами, но, кроме
него, они владели многими другими поместьями и под Россиенами, и дальше к
Кракинову по Лауде, Шое, Невяжи, и даже за Поневежем. Со временем род
Биллевичей разделился на несколько домов, и родичи потеряли друг друга из
виду. Съезжались все только в ту пору, когда в Россиенах, на равнине,
называвшейся Станами, происходили смотры жмудского шляхетского
ополчения(*). Встречались иной раз и под знаменами постоянного литовского
войска да на сеймиках, а так как были сильны и богаты, то считаться с ними
приходилось даже всемогущим в Литве и Жмуди Радзивиллам(*).
_______________
(*) Здесь и далее см. примечания в конце романа (ред.).

При короле Яне Казимире(*) патриархом рода был Гераклиуш Биллевич,
полковник легкой хоругви, подкоморий(*) упитский. Он не жил в родовом
гнезде, принадлежавшем в то время Томашу, мечнику россиенскому; сам
Гераклиуш владел Водоктами, Любичем и Митрунами, которые лежали неподалеку
от Лауды и, словно морем, были окружены землями мелкопоместной шляхты.
Кроме Биллевичей, богатых домов в округе было немного: Соллогубы,
Монтвиллы, Шиллинги, Корызны, Сицинские (впрочем, и мелкопоместной братии
с такими прозваниями тоже было немало), и по всему лауданскому поречью
раскинулись так называемые "околицы", или, проще сказать, застянки(*), в
которых обитала доблестная и славная в истории Жмуди лауданская шляхта.
В других местах род принимал название от застянка или застянок от
рода, как бывало в Подляшъе, а тут, в лауданском поречье, было по-иному.
Тут в Морезах жили Стакьяны, которых в свое время поселил на здешних
землях Баторий в награду за храбрость, проявленную под Псковом(*). В
Волмонтовичах на плодородной земле хозяйствовали Бутрымы; великаны на всю
Лауду, малоречивые, с тяжелой рукой, они во время сеймиков, набегов и войн
привыкли молча ломить стеною. В Дрожейканах и Мозгах возделывали землю
многочисленные Домашевичи, славные охотники: в пуще Зел"нке они хаживали
на медведя под самый Вилькомир. Гаштовты обитали в Пацунелях; девушки их
славились своею красотой, так что в конце концов всех красавиц в
окрестностях Кракинова, Поневежа и Упиты стали звать "пацунельками".
Соллогубы Малые выпасали на лесных пастбищах табуны коней и стада отличной
скотины; Гостевичи из Гощун курили смолу в лесах, почему их и прозвали
Гостевичами Черными, или Дымными.
Были и другие застянки, были и другие роды. Названия многих
сохранились поныне; но и застянки по большей части лежат не там, где
прежде лежали, и люди, которые живут в них, зовутся иначе. Пришли войны,
бедствия, пожары; люди не всегда отстраивались на старом пепелище, словом,
многое изменилось. Но в те времена еще цвела древняя Лауда, живя по
старине, и слух о лауданской шляхте шел по всему краю, ибо незадолго до
этого она под водительством Януша Радзивилла сражалась под Лоевом против
взбунтовавшихся казаков(*) и покрыла себя великою славой.
Все лауданцы служили в хоругви старого Гераклиуша Биллевича: кто
побогаче - товарищами одвуконь, кто победнее - об один конь, а самые
бедные - простыми солдатами. Всегда это была воинственная шляхта, особенно
любившая рыцарское свое искусство. Зато в тех делах, которыми обычно
занимались сеймики, она мало разбиралась. Знала, что король - в Варшаве,
Радзивилл и пан Глебович, староста(*), - в Жмуди, а пан Биллевич - в
Водоктах на Лауде. Этого с нее было довольно, и голосовала она так, как
учил пан Биллевич, твердо веря, что он хочет того же, что пан Глебович,
тот в свой черед идет нога в ногу с Радзивиллом, Радзивилл - королевская
рука в Литве и Жмуди, а уж король - супруг Речи Посполитой и отец всето
шляхетского сословия.
Для могущественных биржанских владык пан Биллевич был не слугою, а
скорее другом, притом неоценимым, ибо по первому зову у него была наготове
тысяча голосов и тысяча лауданских сабель, а саблей в руке Стакьянов,
Бутрымов, Домашевичей или Гаштовтов в то время не отважился пренебречь еще
никто на свете. Все переменилось со временем, особенно после кончины пана
Гераклиуша Биллевича.
А не стало отца и благодетеля лауданской шляхты в тысяча шестьсот
пятьдесят четвертом году. Страшная война разгорелась в ту пору по всей
восточной границе Речи Посполитой. Пан Биллевич не пошел уже на эту войну,
годы не позволили и глухота; но лауданцы пошли. И вот когда пришла весть,
что Радзивилл потерпел поражение под Шкловом(*), а лауданская хоругвь чуть
не вся порублена в бою с наемной французской пехотой, удар разбил старого
полковника, и он отдал богу душу.
Весть о поражении привез некий пан Михал Володы"вский, молодой, но
прославленный воитель, который по приказу Радзивилла командовал вместо
пана Гераклиуша лауданской хоругвью. Уцелевшие лауданцы тоже возвратились
в родные дома; измученные, подавленные, изголодавшиеся, они, как и все
войско, роптали на великого гетмана(*), который уверовал в свою
непобедимость и, решив, что одно его имя внушит страх врагу, с малыми
силами бросился на вдесятеро сильнейшего противника и тем нанес много
урону войску и всей отчизне.
Но ни один голос не поднялся при этом против молодого полковника,
пана Ежи Михала Володы"вского. Напротив, те, кто ушел от погрома,
превозносили полковника до небес и рассказывали чудеса о воинском его
опыте и доблестях. Единственным утешением для уцелевших лауданцев были
воспоминания о том, какие подвиги они совершили под предводительством пана
Володы"вского: как одним ударом пробились в атаке сквозь первые ряды
свежих войск, как потом, наткнувшись на французских наемников, впрах
разнесли саблями лучший полк, причем пан Володы"вский собственноручно
зарубил полковника, как, наконец, окруженные со всех сторон, отчаянно
прорывались из огненного кольца, и падали, сраженные насмерть, и крушили
врага...
С сожалением, но и с гордостью внимали этим рассказам лауданцы, не
служившие в регулярном литовском войске, обязанные выступать только с
шляхетским ополчением. Всюду ждали, что ополчение, эта последняя защита
отчизны, в скором времени будет созвано. Наперед уговорились, что
лауданским ротмистром выберут пана Володы"вского, который, хоть и был
нездешний, но такой покрыл себя славой, что среди местной шляхты не было
ему равного. Уцелевшие лауданцы рассказывали, что он спас от гибели самого
гетмана. Поэтому вся Лауда на руках его носила, а застянки наперехват
зазывали в гости. Особенно спорили при этом Бутрымы, Домашевичи и
Гаштовты: все хотели, чтобы пан Володы"вский погостил у них подольше. Сам
же он так полюбил эту храбрую шляхту, что, когда остатки радзивилловского
войска потянулись в Биржи, чтобы там оправиться после поражения, он не
поехал с ними, а разъезжал себе по застянкам, пока не осел, наконец,
прочно у Пакоша Гаштовта, который был старейшиной в Пацунелях.
По правде сказать, пан Володы"вский и не мог бы уехать в Биржи, он
тяжело хворал: сперва томила его злая горячка, потом от контузии, которую
он получил еще под Цибиховом(*), отнялась правая рука. Три дочки Пакоша,
знаменитые красавицы, стали заботливо за ним ухаживать и дали клятву
вернуть столь славному кавалеру прежнее здоровье, а шляхта, кто только
остался жив, занялась похоронами старого своего полковника, пана
Гераклиуша Биллевича.
После похорон было вскрыто духовное завещание покойного, из которого
обнаружилось, что наследницей всех владений, за исключением деревни Любич,
старый полковник назначил внучку свою, Александру Биллевич, упитскую
ловчанку(*), опеку же до ее замужества вверил всей лауданской шляхте.
"...Пусть те, кто ко мне был приязнен, - гласило духовное завещание,
- и любовью платил за любовь, таковыми же будут и для сироты и в нынешние
времена злонравия и злокозненности, когда никто не огражден от людского
своеволия и злобы и не может не ведать страха, в память обо мне примут
сироту под кров свой и защиту.
Надлежит блюсти им также, дабы она без препон пользовалась
владениями, за исключением деревни Любич, каковую я в дар приношу, завещаю
и отписываю пану Кмицицу, хорунжему(*) оршанскому, дабы в том оному никто
не чинил препятствий. Да ведают те, кто будет дивиться моему к вельможному
пану Анджею Кмицицу благорасположению или усмотрит в том обиду для внучки
моей родной, Александры, что с молодых лет и до смертного часа я знал от
родителя оного Анджея Кмицица лишь приязнь и братскую любовь. С ним вместе
мы в походы ходили, и он мне не однажды жизнь спасал, а когда злоба и
invidia* панов Сицинских замыслили отнять у меня имение, он и в той беде
мне помог. Тогда я, Гераклиуш Биллевич, подкоморий упитский, недостойный
грешник, ныне предстоящий судилищу Христову, четыре года тому назад (еще
живой и земную юдоль попиравший) отправился к пану Кмицицу-отцу, мечнику
оршанскому, дабы благодарность ему принести и дать залог верной дружбы.
Там же по старому обычаю, шляхетскому и христианскому, постановили мы с
общего согласия, чтобы дети наши, сиречь сын его Анджей и внучка моя
Александра, ловчанка, сочетались браком, дабы потомство произвести во
славу божию и на благо Речи Посполитой. Чего я всем сердцем желаю и внучку
мою Александру к исполнению означенной моей воли обязываю, разве только
пан хорунжий оршанский, упаси бог, зазорными делами себя опорочит и чести
будет лишен. Буде вотчины лишится, что на той границе, под Оршей, легко
может статься, и тогда надлежит ей с благословения моего поять его в
супруги, и буде Любича лишится, на то не взирать.
_______________
* Зависть, ненависть (лат.).

Буде же, по особому соизволению божию, внучка моя пожелает во славу
господа бога принести на алтарь его свое девство и принять монашеский чин,
тогда может она совершить сие, ибо слава божия превыше славы
человеческой..."
Так распорядился пан Гераклиуш Биллевич своими владениями и внучкой,
чему никто особенно не удивился. Панна Александра давно уже знала, что ее
ждет, и шляхта давно слыхала о дружбе между Биллевичем и Кмицицами, да и
умы в ту смутную пору другим были заняты, так что в скором времени о
духовном завещании и думать забыли.
Но в усадьбе в Водоктах только и разговору было что о Кмицицах,
верней, о пане Анджее, потому что старого мечника тоже не было уже в
живых. Кмициц со своей небольшой хоругвью и оршанскими охотниками был под
Шкловом. Потом пропал из виду; однако никто не думал, что он погиб, ибо
смерть столь знатного кавалера, наверно, не прошла бы незамеченной. В
Оршанской земле Кмицицы принадлежали к знати и владели большими
поместьями: но в том краю все погибло в огне войны. Целые поветы и земли
были обращены в пустыню, имения разорены, люди перебиты. После поражения
Радзивилла никто уже больше не давал отпора врагу. Госевский, гетман
польный, не располагал силами; коронные гетманы с остатками войск
сражались на Украине и не могли прийти ему на помощь, так же как и сама
Речь Посполитая, истощенная войнами с казачеством. Вражеская волна все
глубже заливала край, лишь кое-где разбиваясь о крепостные стены; но и
крепости пали одна за другой, как пал Смоленск(*). Смоленское воеводство,
где лежали владения Кмицицев, почитали потерянным. Во всеобщем смятении и
всеобщем страхе люди рассеялись, как листья, гонимые ветром, и никто не
знал, что сталось с молодым оршанским хорунжим.
Но до Жмудского староства война еще не докатилась, и лауданская
шляхта начала понемногу оправляться после шкловского поражения. Застянки
съехались на совет о делах державных и приватных. Бутрымы, самые
воинственные, ворчали, что надо ехать в Россиены на congressus*
шляхетского ополчения, а там и к Госевскому, чтобы отомстить за шкловское
поражение. Домашевичи Ловецкие углублялись в леса, в Роговскую пущу, и,
доходя до самых вражеских отрядов, привозили оттуда вести: Гостевичи
Дымные вялили мясо в дыму для будущих походов. Из дел приватных решено
было послать людей бывалых и опытных на розыски пана Анджея Кмицица.
_______________
* Сбор, встреча (лат.).

Совет держали лауданские старики под предводительством Пакоша
Гаштовта и Касьяна Бутрыма, двоих здешних патриархов; вся шляхта,
чрезвычайно польщенная доверием, оказанным ей покойным паном Биллевичем,
поклялась неукоснительно выполнить его волю и окружить панну Александру
родительской заботой. Потому-то и было спокойно на берегах Лауды, хотя
даже в тех краях, куда война еще не дошла, вспыхивали раздоры и смуты.
Никто не оспаривал прав молодой помещицы, не запахивал ее меж, не срывал
межевых холмиков, не вырубал меченых сосен на лесных рубежах, не
захватывал пастбищ. Напротив, все помогали богатой помещице, чем только
могли. Стакьяны, которые жили на берегу реки, присылали соленую рыбу; из
Волмонтовичей, от ворчливых Бутрымов, поступало зерно, от Гаштовтов -
сено, от Домашевичей Ловецких - дичь, от Гостевичей Дымных - смола и
деготь. Панну Александру иначе не называли, как "наша панна", а красавицы
шляхтянки поджидали пана Кмицица с таким же нетерпением, как и она.
Тем временем пришли вицы(*) о созыве шляхетского ополчения, и
зашевелилась шляхта на Лауде. Юноша возмужалый и муж, еще не согбенный
годами, - всяк должен был садиться на конь. Ян Казимир прибыл в Гродно и
назначил там общий сбор. Туда все и направились. Первыми двинулись в
молчании Бутрымы, за ними прочая шляхта, а Гаштовты, как всегда, поехали
последними, потому что жаль им было покидать своих красоток. Из других
земель явилось мало шляхты, и отчизна осталась без обороны; но верная
Лауда явилась вся.
Пан Володы"вский не поехал, он не владел еще рукою и остался с
красавицами как бы за войского(*). Опустели застянки, одни только старики
да женщины сиживали вечерами у очагов. Тихо было в Поневеже и Упите, всюду
ждали новостей.
Панна Александра тоже заперлась в Водоктах и никого не видела, кроме
слуг да своих лауданских опекунов.


ГЛАВА I

Наступил новый, тысяча шестьсот пятьдесят пятый, год. Январь стоял
морозный, но сухой; белым покровом толщиною в локоть одела святую Жмудь
суровая зима; под тяжестью инея гнулись и ломались деревья, днем на солнце
снег слепил глаза, а ночью при свете луны словно искры пробегали по насту;
зверь подходил к людскому жилью, а бедные птицы стучали клювами в
запушенные инеем, украшенные морозным узором оконца.
Однажды вечером панна Александра сидела в людской с сенными
девушками. Старый это был обычай в роду Биллевичей - проводить вечера с
челядью, когда не было гостей, и петь божественные песни, на собственном
примере воспитывая простолюдинов. Так поступала и панна Александра, тем
охотней, что ее сенные девушки были все больше шляхтянки, убогие сироты.
Они делали всякую, даже самую черную работу, были у госпожи служанками,
зато их учили добронравию и обходились с ними лучше, нежели с простыми
девками. Впрочем, были среди них и холопки, которых можно было отличить по
языку: многие из них не умели говорить по-польски.
Панна Александра со своей родичкой панной Кульвец сидела посредине
людской, а девушки по бокам на лавках, все за прялками. В большом очаге с
нависшим шатром горели сосновые корневища и бревна, то притухая, то снова
вспыхивая ярким огнем или рассыпаясь искрами, когда паренек, стоявший у
очага, подкидывал березовых поленьев и щепок. При вспышках пламени были
видны темные бревенчатые стены огромной избы с очень низким, перекрытым
балками потолком. На балках, покачиваясь от тепла, висели на нитках
разноцветные звездочки, вырезанные из облаток, а с балок глядели мотки
чесаного льна, свисавшие по обе стороны, словно добытые в бою турецкие
бунчуки. Балки были сплошь завалены ими. Оловянная посуда всяких размеров,
поставленная на длинные дубовые полки или прислоненная к темным стенам,
блестела, как звезды.
В глубине людской, у двери, косматый жмудин, мурлыча под нос
заунывную песенку, крутил оглушительно гудевшие жернова; панна Александра
в молчании перебирала четки; девушки пряли, тоже ни слова не говоря друг
другу.
Отблески огня падали на их молодые румяные лица, а они под суровым
оком панны Кульвец усердно, словно наперегонки, пряли свою пряжу, левой
рукою щипля мягкий лен, а правой крутя веретена. Они то переглядывались,
то вскидывали быстрые глаза на панну Александру, словно в ожидании, скоро
ли она велит жмудину перестать молоть и запоет божественную песню, но
работать не переставали, все пряли да пряли; вились нити, жужжали
веретена, мелькали спицы в руках панны Кульвец, а косматый жмудин гудел на
своих жерновах.
Однако порой он прерывал работу, видно, что-то портилось у него в
жерновах, потому что тут же раздавался его сердитый голос:
- Padlas!*
_______________
* Подлый (литов.).

Продолжение следует.
В первой декаде 2005 года предлагаю обсудить прочитанное.

Эльф, объясни, зачем создавать два одинаковых топика в двух ветках?

Моё стихотворение. Хотелось бы услышать отзывы...

По кремовой Москве убегаю я вдаль,
От холодных витрин, мириады огней,
Я хочу позабыть глаз людских сталь,
Я хочу оторваться от горечи дней.

Купол неба чернеет над моей головой,
Свою пасть раскрывает звериный оскал,
Я хочу быть с тобою, я хочу быть тобой,
В вечных поисках жизни я просто устал.

Бесконечна дорога, впереди только тьма,
Равнодушием улиц задавлен, задушен,
А мне нужно немного: любви и тепла.
Это только мечты. Никому я не нужен.

Жёлтый свет фонарей. Гул метро и трамваев.
Посредине дороги судьбы своей ждать.
Я умру в одиночестве, я это знаю.
В никуда, без причины, просто бежать...

08.11.2003г.
Написано на лекции по АКТ (вёл Постников)

Ну что сказать, в отличии от Эльфа, по крайней мере коротко, но к жизни, в Вашем возрасте (Вы студент, насколько я понимаю), все же стоит относиться полегче, к чему этот депресняк? Выйдите на солнышко, всодите банку пива, улыбнитесь. Жизнь прекрасна, авитаминоз скоро пройдет.

Фигня! зря только написал видимо :) Sorry! Видимо народ от зимней спячки еще не проснулся :)
Весна не пришла, стихи и романтика пока не рулят?! :) Ладно, понял ...
Извиняйте, на более животрепещущие темы что-то пока писать не хочется :)
Не заводить же дневник в самом деле :) или как? :)

Ну, отчего же...
Всем эльфам посвещяецца!!!
(Не моё, но достаточно животрепещущенько).

In the centre of the empire of darkness
Black fortress stands might and proud
The shelter for the traced and tortured
For the one who's damned
A dragon is watching for fortress
Black knights are controlling the land
To save their proteges from torment
They fight to defend

Rancour, against all raiders
Beware, if you're renegade's hunter
Watch out in slough's haze
Vigilance, 'cause death waits
Recourse, to the traced
Be calm, they'll give you shelter
Restless, they fight for freedom
Never, they don't let you fall

Mordor

A shoal of the knights of torture
Are hunting a witch to the dell
Sullen shades are raiding their squad
Church's minions fell
A black knight leads through the mire
And in mordor she finds a new life
A life without pain and torment
No murder, no lies

Rancour, against all raiders
Beware, if you're renegade's hunter
Watch out in slough's haze
Vigilance, 'cause death waits
Recourse, to the traced
Be calm, they'll give you shelter
Restless, they fight for freedom
Never, they don't let you fall

Mordor

пожалуй я тоже несколько своих напишу. Надеюсь никто против не будет?
Не судите только слишком строго :)


Мы редко видимся, но все же
Тех милых встреч минутный час
Был для меня всего дороже
Разлуки молчаливый глас
Не так меня теперь тревожит
Ты - ангел света, я к тебе
Спешу насытиться виденьем
И в этом чудном озареньи
Стремлюсь постигнуть гимн небес
Ты - многовложенность миров,
Ты - боль и радость мирозданья
Ты - Бога дивное созданье
Ты - моя светлая любовь...

Город уснул. Полночь. Хрупкая тишь.
Ветер валяет опять дурака.
Римские щиты старых крыш.
И никто не знает наверняка
Долго ль протянут еще облака
На небе полночном. Только луна
Силится превозмочь темноту
Светом безпомощным от новолунья,
Черная птица - ночная колдунья
Проносится прочь, в пустоту.
Редкие окна замерзших домов
Солнца иных миров, но уюта
Ночи этой не прибавляют они
И фонарей одиноких огни
Как обещанье что в эту минуту
Я найду то, что в ночи потеряла ...

Кстати, Эльф - а у Тебя очень красивые стихи и Ты очень милый :)

Не заводить же дневник в самом деле :) или как? :)

Здесь ???

Я бы, лично, этого не оценил. Если ты хочешь острых ощущений, обидных постингов и непонимая тонкости твоего духовного мира - тогда, конечно, пиши сюда.

В плане стихов, я тоже не силен их оценивать. Мне больше нравится юмор в отношении
к собственному жизненному Expirienc'У - пусть даже в форме стихов :)))

Что касается зимней спячки - Что Моранси, что M@K$ - никогда не спят. У них старческая
бессонница. (и ворчливость :)))

Ты - многовложенность миров,
Ты - боль и радость мирозданья
Ты - Бога дивное созданье
Ты - моя светлая любовь...

Круто! :)

Весна капелью скоро вдарит
По чьей-то лысой голове
А мне насрать - пускай хуярит
Мне по пизде, оле-оле!

или еще

Купил в аптеке я свечей
Пирог украсил ими я
А кто-то в сумерках ночей
От гемороя стонет - бля!!!!!!

Весна идет весне дорогу:

Увеличилась дня долгота,
Сократилась продолжительность ночи,
Вот такая вот хуета-
Сдох еще один тамагоччи.

http://mirror01.users.i.com.ua/~dybkov/M/H...XT/nash-tom.htm

Там в смысле чувак прикалывается, типа он тамагоччи, ну чтож, назвался груздем...

Идите все на Www.okm.ru, там такого дела до х@@

Блять сколько раз надо пофторить что не надо песать стихи если не умеешь этого делать.

Хули, получайте стихи в майей жизни. Заразился от вас, ахтунги, мозгоебательным путем, но раз уж висна скоро...
Романтическому настроению посвещаецца! (Ну и дарагим дамам в их праздник Розы Люксембург и Клары Целкин.)

(Рондо, блянах, штоп как у кудряша, у пушкина-сукинахсына.)

Песда и Хуй!
Как крепок ваш союз!
Имея хуй - песду имею.

Ебу и, плача, разумею,
как хорошо, что есть
Песда и Хуй!

как сказал Макс Покровский: петь не люблю, но если попросят - пою! :-)

стоило токо кинуть затравку - ща посыпется, как из рога изобилия!

Модераторы - берегитесь! :-))

да уж! :) и все сразу испугались :)

Ага...ну я щас забацаю, прошу строго не судить, стихи немного пессимистичны, т.к. писались при плохом настроении. Про орфографию малчу, её там нет! Ну тады паехали:
БОЛЬ:
Не хочу чтоб было так,
Не хочу чтоб было больно.
Хизнь - один большой пустяк,
Сильно травит, сколько можно?
Как комок огромный веток
В моих мыслях застревает.
Сердце сделано из клеток,
Где надежда остывает.
Трудно очень всё понять,
Почему же так сложилось?
Всё по полкам разобрать
Уменя не получилось.
Ну зачем в 17 лет
Душу ядом обливаю,
Ведь ещё так много бед
В своей жизни ожидаю?
Мысли, как иголки в кожу,
Мою сущность растерзают
Словно в утреннюю стужу
Мои чувства остывают.
В жизни нет любви прозрачной,
Нету чувств подобных ей
Мысль может быть двузначной,
Разум может быть смелей.
Нету больше слов конкретных,
Чтоб всю сущность записать
В выражениях запретных
Это здесь не передать.

ОТВЕРГНУТАЯ:
Ночь тихо подкралась,
На небе луна,
Вновь одна ты осталась
И никому не нужна.
Ты куришь сигары,
Ты боишься уснуть
И в томном угаре
Своих снов утонуть.
Лишь облако дыма
Летит в небеса.
Ты была ведь любима,
Но сейчас ты одна
И душа твоя ноет,
Сердце рвёт на куски,
Чувства горечью поят
От былой суеты.
Бритва рядом сверкает
В полуночной тьме.
Твоя жизнь уже тает,
Ты не дашь жить себе.
Алой струйкою крови
Твоя боль вытекает,
И вспоминаешь ты снова
Как он тебя покидает.
Много маленьких гадов
Тебя жрут изнутри.
И в тишине повторяешь:
"Мама, ты только прости..."

Ну что то типа того...:)

Мне ужасно понравилось. Стиль и тематика близки к моим. Так держать!
Своих стихов не предлагаю - все равно читать никто не будет. И потом, я их пишу, а не печатаю - лень набирать.
Хотя уже года два собираюсь набрать все свои стихи (сейчас их около 100) на компе. Может, благодаря этому топику наконец сделаю это. И помещу сюда какое-нибудь одно. Правда, выбрать очень сложно.